Стихотворения и поэмы

. Здесь же опубликована рукопись неизвестной в печати поэмы Исаакяна «Мой караван», являющейся едва ли вариантом поэмы «Абул Ала Маари», а скорее попыткой осуществления замысла другого произведения, которое лишь в отдельных моментах перекликается со знаменитой поэмой. Поэма Исаакяна «Абул Ала Маари» переведена на языки: итальянский (1913), немецкий (1914, 1919), русский (1916, 1956), английский (1925, 1958), эсперанто (1926), еврейский (1927), японский (1928), испанский (1929), грузинский (1931, 1963, 1968), арабский (1940), чешский (1946, 1966), французский (1952, 1955), венгерский (1964), болгарский (1967), сербский (1967). ’eme en sept chants. Traduit de l’armenien par Jean Minassian, Paris, 1952) был отмечен Французской академией (см.: Guide de prix litt’eraires, Paris, 1955, p. 30). Русский перевод «Абу Ала Маари» принадлежит к числу выдающихся памятников поэтического перевода. Перевод В. Я. Брюсова вызвал в печати восторженные отклики. По выходе в свет сборника «Поэзия Армении…» писатель и критик Валерий Язвицкий писал о русском переводе поэмы Исаакяна: «Вырывать цитаты из великолепного перевода В. Я. Брюсова мне не хочется, чтобы не рвать красивой художественной ткани. Перевод нужно прочесть от строки до строки» («Армянский вестник», 1917, № 2, с. 7). Русский перевод поэмы Исаакяна вызвал полемику между известным ученым-арабистом академиком И. Ю. Крачковским и В. Я. Брюсовым. Исследователя арабской литературы, автора труда об Абу-ль-Аля-аль-Маарри (973 — 1075), заинтересовала поэма Исаакяна с точки зрения отражения в ней жизни и личности арабского поэта-философа. И. Ю. Крачковский, обнаружив в поэме Исаакяна отклонения от реальных фактов, писал В. Я. Брюсову: «Ведь Абу-ль-Аля жил в Маарре, а не в Багдаде, куда приезжал учиться, а не ко „двору вельмож“! Ведь он был слеп с трехлетнего возраста!» («Известия Отделения литературы и языка АН СССР», М., 1958, т. 17, вып. 6, с. 549). Брюсов защищал право поэта не следовать педантично за биографическими деталями и, желая в глазах ученого смягчить «виновность» Исаакяна, указывал на то, что автор поэмы якобы «неосторожно назвал своего героя именем исторического лица, о котором, по-видимому, сам имел смутное представление» (там же, с. 550). Трудно предположить, что Исаакян мог избрать героем поэмы историческое лицо, о котором он «имел смутное представление». Ему несомненно были достаточно хорошо известны обстоятельства жизни и творчества средневекового арабского поэта. Об этом свидетельствует и перевод Исаакяна восьмистишия Абу-ль-Аля-аль-Маарри «Я вижу людей, увлеченных войнами…». При переводе Исаакян, по-видимому, воспользовался русским переложением этого стихотворения в брошюре: «Абуль Аля Маарийский. Пособие к лекциям проф. А. Е. Крымского. Составил Д. В. Соловцов», М., 1903. В переводе Исаакяна лишь отдельные мысли и фразы совпадают с русским переложением стихотворения

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226