Волшебница Шалотт и другие стихотворения

Где и звуки, и шеренги тонут в мглистой пелене?

Где там! Ныне раны Чести исцеляет звон гиней:

А народы только ропщут — чем трусливей, тем злобней.

Что ж, терзаться понапрасну? Нет, былое зачеркну!

Приглуши, о Мать-Эпоха, сожаления струну!

Возврати мне нетерпенье, прежний юношеский пыл:

Ведь и я еще недавно ждал, и верил, и любил,

Зов манящих обещаний слыша в голосе ветров —

Как мальчишка, что впервые покидает отчий кров,

И над сумеречным трактом, с каждым часом все ясней,

Видит в предрассветном небе отблеск лондонских огней,

И душой нетерпеливой устремляется вперед,

В город гомона и света, где толпой бурлит народ:

Люди — труженики, братья! — сеятели и жнецы,

Настоящего владыки и грядущего творцы!

Да и сам я, дерзновенный взор в грядущее вперив,

Созерцал Виденье мира и без счета дивных див!

Караван судов торговых плыл среди небесных круч,

Приземлялись с ценным грузом лоцманы багровых туч.

Воздух задрожал от гула, пала страшная роса:

Бились в вышине армады, сотрясая небеса.

Из конца в конец над миром южный ветер пролетал,

В клочья рвал знамена наций громовой ревущий шквал.

Вот умолкли барабаны; стяги ратные легли

Пред Парламентом Народов, Федерацией Земли,

Дабы распри усмирились здравым смыслом большинства

В мире, где ненарушимы суверенные права.

Так мечтал я, торжествуя; но иссяк былой задор:

Страсть опустошила сердце, отравила желчью взор:

Век расшатан, всяк порядок мнится смрадным гнойником;

Движется вперед наука — мешкотно, шажком-шажком.

Алчущий народ все ближе: так крадется лев из мглы

К старцу, что вздремнул над грудой дотлевающей золы.

Знаю, знаю: к общей цели ход столетий устремлён,

Мысль и ширится, и крепнет в вечной смене лет и дён.

Что мне в том? Ведь я восторгов молодости не вкусил,

Пусть в груди моей и ныне бьет источник юных сил!